Мисо-суп - Страница 57

Вы проиграли войну с Америкой, но ведь война велась за политические интересы в Китае и Корее, так что можно сказать, что в конечном итоге вы вышли победителями. Кенжи, объясни мне, почему колокол бьет именно сто восемь раз? Я спросил у этой женщины из Перу, но она сказала, что точно не помнит.

«Наверное, он меня проверяет», — подумал я. Проверяет, чтобы узнать, насколько хорошо я разбираюсь в японской истории и философии. Если неплохо разбираюсь — то я достоин быть его гидом, а если плохо… Интересно, что он со мной сделает?

— В буддизме… — начал я и тут же подумал, что, может, это и не буддизм вовсе, а, скажем, синтоизм. Впрочем, Фрэнк все равно не знает, чем они отличаются друг от друга. — То, что ты называешь «дурными инстинктами», в буддизме обозначается словом «БОННО». Только в отличие от «дурных инстинктов» в твоем понимании, слово «бонно» имеет гораздо более глубокий смысл.

Фрэнку, похоже, жутко понравилось, как звучит слово. С мечтательным видом он несколько раз повторил: бон-но, бон-но… Потом абсолютно без акцента, совсем как японец, пробормотал себе под нос по-японски: «Вот это да!» и глубоко вздохнул.

— Вот это я понимаю! — Фрэнк снова перешел на английский. — Вот это слово так слово! Да его просто два раза повторишь, и уже улетаешь. Невероятно. Откуда берутся такие звуки? Кенжи, ты мне можешь в точности перевести, что это слово значит?

— Сейчас. А пока запомни, что бонно есть у всех у нас без исключения, — сказал я и в который раз за сегодняшний день удивился своим собственным словам. Откуда я все это знал? Меня же никто этому не учил, и книжек про это я вроде бы не читал. А слова «бонно» я вообще не слышал уже сто лет, чуть ли не с начальной школы, потому что в обычном разговоре оно почти никогда не используется. И тем не менее, я абсолютно точно знал его смысл.

Но тут произошло невероятное: в ответ на мое заявление, что бонно есть у нас у всех, Фрэнк вдруг сморщился, на глаза у него навернулись слезы, и дрожащим голосом он сказал:

— Кенжи, я тебя умоляю… Пожалуйста, расскажи мне…

И я начал рассказывать ему про бонно, по ходу дела пытаясь вспомнить, откуда я все это знаю. У меня было такое ощущение, что я наконец-то нашел нужный софт и смог декодировать всю ту информацию, которая долгие годы лежала на моем харддиске, будучи для меня совершенно недоступной.

— В японском языке есть слово «мадоу» — заблудиться, сбиться с дороги, — сказал я.

Фрэнк тут же принялся повторять вполголоса: «Мадоу, мадоу». Когда иностранцы произносят древние слова, эти слова словно приобретают еще большую значимость и одновременно загадочность.

— Глагол «мадоу» — это самый простой способ выразить сущность «бонно». Но все-таки эти два слова немного отличаются друг от друга. «Бонно», или как ты их называешь «дурные инстинкты», — это врожденное зло, за которое человек, тем не менее, должен быть наказан. Принято считать, что существуют шесть категорий бонно, но некоторые утверждают, что этих категорий не шесть, а десять, а иногда бонно делят всего на две большие категории. В христианстве, кстати, есть нечто похожее — так называемые семь смертных грехов, только, в отличие от христианского греха, бонно есть у всех без исключения. Чтобы тебе было проще понять, бонно — как бы еще один внутренний орган, вроде сердца или там почек. А эти категории, извини, я даже не буду тебе называть, потому что перевести их на английский у меня все равно не получится, — я договорил и перевел дух.

— Ну ясное дело, — кивнул в ответ Фрэнк. — Английский слишком прост для того, чтобы передать глубокое значение всех этих понятий.

— Ладно. Расскажу тебе о двух больших категориях. В первую категорию входят бонно, порождаемые помыслами, а во вторую — бонно, порождаемые чувствами. Те, которые порождаются помыслами, сразу же исчезают — стоит тебе прикоснуться к истинной сущности вещей. Но дурные инстинкты второй категории, то есть порождаемые чувствами, не подвластны логике, и, для того чтобы от них избавиться, ты должен истязать себя долгими тяжелыми тренировками. Фрэнк, ты случайно не видел такого документального фильма, о буддийских практиках? О том, как монахи постятся месяцами, или зимой стоят обнаженными под ледяными струями водопада, или, сидя в неестественной позе, терпеливо сносят побои деревянным шестом?

— Видел, конечно, — сказал Фрэнк. — Это очень известный фильм. Его даже по телевизору показывали.

— Я просто хотел тебе сказать, что в буддизме, кроме таких вот истязаний, есть множество легких и приятных вещей. Например, новогодний Колокол Спасения, который звонит в ночь с тридцать первого декабря на первое января. А количество ударов связано с тем, что, по одной из буддистских традиций, в человеке находится сто восемь разных бонно. С каждым ударом в человеке становится одним дурным инстинктом меньше, так что, прослушав все удары от начала до конца, он полностью освобождается от бонно.

— А где этот колокол можно услышать? — спросил Фрэнк.

И тут я понял, откуда я знаю все эти подробности о Колоколе Спасения и о бонно, которые я только что изложил Фрэнку.

В этом году я пообещал Джун, что мы отпразднуем Рождество вместе, но обещания своего не сдержал. Джун на меня очень обиделась, и я еле вымолил у нее прощение, поклявшись, что новогоднюю ночь обязательно проведу с ней. А для того чтобы решить, куда нам лучше всего пойти в новогоднюю ночь, я купил несколько городских журналов типа «Токио Уолкер» с описанием романтических новогодних мест. Эти журналы мы с Джун как раз на днях просматривали. Не помню, в каком из них была статейка под названием «Уроки истории, или Как получить настоящее удовольствие от новогодней ночи», где как раз и рассказывалось о бонно и о Дзёяно-канэ. Я вспомнил, как Джун, по кончик носа укутавшись в одеяло, лежала на моей кровати, а я зачитывал ей все это вслух.